Особенности позиции практического психолога
по отношению к клиенту

Вперед

В начало статьи

Психолог и юрист. Юрист — это еще один профессионал, с которым нередко путает психолога клиент. Начнем здесь также с описания конкретного случая, иллюстрирующего, что чувствует практический психолог, когда его путают с юристом (чиновником).

Пример 3. За помощью к психологу обращается женщина с дочкой младшего юношеского возраста, учащейся медицинского училища. В семье неприятность — девушку грозятся исключить из училища. Формальный повод для этого — дважды не сданный зачет по уколам. Мне объясняют, что зачетный укал надо было сделать в полноразмерный муляж человека. Две попытки (два подхода к муляжу) не увенчались успехом, девушка слишком волновалась, уколы не удавались. Волнения на зачете перешли в разговоры с руководством училища, новые волнения. За девушкой в училище закрепился ярлык — “псих”. Преподаватель психологии из училища не смог оказать практическую помощь и направил девушку в психологическую консультацию. Для неполной — без отца — семьи это оказалось целым событием и в консультацию идут вдвоем, а вернее, консультируется по сути дела мама, девушка как бы только при ней. Основной сквозной запрос прост: “Александр Георгиевич! Ведь она не псих, правда?” Диагностическая беседа с девушкой, использование некоторых психодиагностических методик убеждает нас в том, что патологии здесь, по видимому (все-таки возрастной психолог это не медицинский психолог и тем более не психиатр), нет. Но определенные характерологические особенности налицо, да и семья, семейная атмосфера и родительские отношения не могут быть признаны оптимальными.

Маму же волнует только одно: “Она не псих?” И когда психолог достаточно обоснованно говорит, что речи о патологии нет, девочка “не псих”, мама резко меняется. “Александр Георгиевич, дайте нам справку, что дочка не псих, а еще лучше позвоните директору и скажите ему об этом. И пусть он не выгоняет за зря мою дочку из училища!” Справка, звонок, личная встреча психолога с руководством училища — вот что волнует маму. Характерологические особенности девушки и детерминировавшие их, видимо, семейные отношения не интересны. Это все для мамы лишнее. К собственно психологической работе мама (и девушка) не готова, это не входит в ее планы. Психолога используют лишь как чиновника, как юриста, защищающего интересы их семьи перед “самоуправством” начальства училища.

Вот оно ключевое переживание психолога в такого типа ситуациях: меня путают с чиновником, с юристом. От меня требуют чего угодно — звонка, документа, справки, но не собственно психологической работы, психологической помощи. Меня выталкивают в непривычную, не мою позицию.

Такие переживания бывают у практических психологов. Бывает, что мы даем справки, реже — звоним. И все же, это не наша работа. Психолог не юрист, не чиновник. Чтобы прояснить это, казалось бы, очевидное, утверждение введем описание позиции юриста по отношению к его клиенту через известные нам понятия ведущей деятельности и онтологической категории.

В случае юриста эти два понятия также оказываются склеены друг с другом, оказываются двумя сторонами одной медали. Онтологической категорией для юриста, несомненно, является категория права. Юрист смотрит на своего клиента через особые очки, которые высвечивают в человеке прежде всего его права, обязанности и интересы. Можно было бы сказать, что юрист смотрит на клиента через томики закона: закон это и есть олицетворение прав и обязанностей гражданина. Возраст, гражданство, собственность гражданина, его включенность — помимо того, что он законопослушен и вменяем, — в систему подзаконных нормативов и правил — вот что интересует юриста в клиенте, вот что он должен высмотреть в своем клиенте. Все это и объединяет в себе категория права.

Психолог не юрист потому, что не смотрит на своего клиента через очки категории права, через уголовный, процессуальный, гражданский и пр. кодексы и прочие нормативные юридические акты. Конечно, психолог и сам законопослушен и ответственен, он сам живет “под законом”. Он должен знать законы, чтобы жить и работать, но нет таких законов, которые бы регламентировали непосредственно его отношения с клиентом, а если и есть, то это самые общие, неспецифические для оказания психологической помощи законы. Закон о правах человека, о правах ребенка, о т.н. конфиденциальной личностной информации (есть и такой в ряде зарубежных стран) — все эти самые общие законодательные акты распространяются на психолога как гражданина, а не на психолога как психолога.

Самый близкий собственно к психологу закон в нашей стране — это закон о психиатрической (то есть врачебной!) помощи и подобные ему зарубежные аналоги. Психолог должен знать их. Других специфически психологических законов как юридических, законодательных актов, нет! Нужны ли они? Об этом чуть ниже.

Что же является ведущей деятельностью юриста по отношению к его клиенту? Мы бы дали в данном случае некоторое собирательное определение этой деятельности: юрист представляет права и интересы своего клиента в социуме. Термин “представлять” видится нам более общим по отношению к терминам защищать, разъяснять и т.п. Психолог не юрист именно потому, что не представляет права и интересы своего клиента в социуме. Если последнее сформулировать афористично и не без доли юмора, то психолог работает со своим клиентом в теплой комнате и на мягком диване, пусть это даже будут продуваемая комнатенка и пара табуреток, а вот юрист работает со своим клиентом как раз в открытом всем ветрам широком социуме, пусть даже это время от времени происходит в мягких роскошных креслах его кабинетов.

Дотошный читатель спросит: а как же школьный психолог, разве он не защищает интересы школяра перед администрацией школы. Мы ответим: сегодня — да, и слава Богу, что да. Но по понятию это должен делать скорее социальный работник, работающий в паре с психологом. Это его задача — представлять интересы клиентов перед администрацией школы, перед ЖЭКом, перед любыми другими чиновниками, а иногда и интересы ребенка перед нерадивыми родителями, перед обществом в целом.

Мы бы оттенили еще один аспект в сравнительном анализе позиций психолога и юриста. Одним из организационных принципов разворачивания и функционирования психологических служб, особенно полно реализуемом сегодня в развитых психологических странах, является принцип максимально возможного для данного этапа развития общества разгосударствления психологической службы. Психолог как можно меньше должен чувствовать себя перед клиентом чиновником, представителем государственной машины. Это и достигается разгосударствлением психологических служб, переходом их в ведение религиозных и общественных организаций и частных лиц.

Разгосударствление затрагивает и, так сказать, нормативную базу работы психолога: по сути дела практический психолог в разгосударствленных психологических службах — а мы склонны утверждать, что это ждет и наши психологические службы, — ходит не столько под законом, сколько под уставом, профессиональным или/и моральным кодексом его общественной или профессиональной организации. Вот где самым подробным образом записаны права и обязанности и клиента и самого психолога — в профессиональном и моральном кодексе практического психолога. Но кодекс это не закон, достаточно создать другую общественную организацию психологов и написать другой — иногда и прямо противоположный — кодекс, чтобы, как говориться, почувствовать разницу. Приведем пример.

Пример 4. В последнее время одной из самых бурно и успешно развивавшихся является психологическая служба экстренной телефонной помощи. В какие-то моменты, по нашим данным, в Москве, например, действовало до семи психологических телефонных консультативных служб. Каждая из них относилась к своей сфере и подчинялась (или не подчинялась) своему начальству. Здесь были и чисто государственные службы (муниципальные в своем большинстве), и полугосударственные, и общественно-религиозные, и частные и даже коммерческие. Суть не в этом. Деятельность психолога-консультанта на такой службе особым образом регламентирована. Это могут быть правила, договор, профессиональный кодекс. Они что-то требуют, что-то запрещают, что-то предполагают. Так вот: в одной из известных нам телефонных психологических служб очные встречи консультанта с клиентом категорически были запрещены, а на другой, клиенты которой по своему составу вряд ли сколь-нибудь существенно отличались от первой, — разрешены и даже приветствовались как особый метод работы. Мы бы не хотели здесь вдаваться в аргументацию запрета в одном случае и разрешения в другом, — по-видимому, для этого были веские научные и этические основания, — для нас важен сам факт двух диаметрально противоположных формулировок в документации объединений практических психологов.

Не государство, а профессионально-психологическое сообщество должно определять нормативную базу деятельности практического психолога. Вот что по сути дела имеется в виду, когда говорится, что психолог это не чиновник, не юрист.

Вперед

В начало статьи